Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

Она едва не рассмеялась этой колючке капризного, сердитого мальчика, которая не нарушила даже самых отдаленных защитных рубежей ее сердца.

– Вы говорили, господин, и очень мудро, что самая насущная и важная загадка гайдзинов, которую необходимо разрешить, это как потопить их корабли и удержать их пушки подальше от наших берегов, neh?

– Да.

– А нельзя ли устанавливать пушки на баржи?

– Э? – Он нахмурился, отвлеченный от Нобусады этом новым поворотом в их беседе. – Я полагаю, что можно, а почему ты спрашиваешь?

– Мы бы могли выяснить это у голландцев, они помогут нам. Возможно, мы смогли бы построить оборонительный флот – не важно, что он будет неуклюжим и неповоротливым, – и поставить баржи на якоре так далеко от берега, как только получится, на стратегических подходах к нашим наиболее важным районам, таких, например, как пролив Симоносеки, и одновременно укрепить устья всех наших гаваней – по счастью, их очень немного, neh?

– Это могло бы быть осуществимо, – допустил он, подобная мысль не приходила ему в голову. – Но у меня нет достаточного количества денег или золота, чтобы закупить все пушки, необходимые для наших береговых батарей, не говоря уже о том, чтобы построить такой флот. Или достаточно времени, знаний и богатства, чтобы построить оружейные заводы и выпускать свои собственные пушки – нет и людей, которые управляли бы ими.

– Да, это правда, господин. Вы так мудры, – согласилась она. Потом, опечаленная, набрала в грудь побольше воздуха. – Все даймё живут в бедности и тонут в долгах, мы не меньше, чем остальные.

– А урожай? – резко спросил он.

– Прошу простить за дурные вести, он ниже, чем в прошлом году.

– Насколько ниже?

– Примерно на треть.

– Это ужасная новость, и как раз тогда, когда мне нужен дополнительный доход! – Его пальцы сжались в кулак. – Все крестьяне бака.

– Прошу прощения, это не их вина, Ёси-тян, дожди приходили либо слишком поздно, либо слишком рано, солнце тоже. В этом году боги не улыбнулись нам.

– Нет никаких богов, Хосаки-тян, но есть карма. Карма, что урожай так плох, тебе придется поднять налоги в любом случае.

В ее глазах блеснули слезы.

– В Кванто настанет голод, прежде чем соберут следующий урожай, а если это случится у нас, в самой богатой рисом земле во всем Ниппоне, что будет с остальными? – На них нахлынули воспоминания о голоде, поразившем страну четыре года назад. Он унес тысячи жизней, и еще десятки тысяч сгинули в эпидемиях, которые неизбежно следовали за ним. А во время Великого Голода двадцать лет назад погибли сотни тысяч человек. – Поистине это Страна Слез.

Он рассеянно кивнул. Потом заговорил, и его голос был властным:

– Ты увеличишь налоги на одну десятую часть, все самураи будут получать на одну десятую часть меньше. Поговори с ростовщиками. Они могут увеличить нам ссуду. Все деньги будут потрачены на вооружение.

– Конечно. – Потом осторожно добавила: – Наше положение пока еще лучше, чем у большинства: заложен только урожай будущего года. Но будет трудно занять деньги под обычный процент.

– Что я знаю об этом и какое мне дело до процентов, – раздраженно бросил он, – добейся самого низкого, какого сможешь. – Его лицо стало жестче. – Может быть, пришло время предложить Совету выправить «процент», как это сделал мой прадед.

Шестьдесят с небольшим лет назад тогдашний сёгун, раздавленный долгами своего отца, в залог под которые был отдан урожай за много будущих лет, как и у всех даймё, и изведенный все возрастающим высокомерием и заносчивостью купеческого сословия, в один день объявил, что все долги отменяются и все будущие урожаи свободны от залога.

За два с половиной столетия после Секигахары к этой крайней мере прибегали четырежды. Она вызывала хаос по всей стране. Страдания среди всех сословий были огромны, особенно тяжело приходилось самураям. Торговцы рисом и наиболее крупные ростовщики мало что могли сделать. Многие разорились. Некоторые свершили сеппуку. Остальные попрятались, где только могли, захлебываясь вместе со всеми в одном общем озере боли.

До следующего урожая. Тогда землепашцам понадобились купцы, а всем людям – рис, и посему, с большой осторожностью, стали заключаться сделки о продаже и редкие, а потому очень дорогие, деньги одалживались крестьянам на семена и орудия труда под залог будущего урожая, и снова, но с огромным смирением, деньги и кредит стали предлагаться самураям под залог их ожидаемого дохода на жизнь и развлечения, шелка и мечи. Вскоре расточительство стало общей болезнью всех самураев. С еще большей осторожностью вернулись к делу ростовщики. Вскоре их опять пришлось задабривать: статус самурая с неохотой предлагался и с благодарностью приобретался для некоторых сыновей из их сословия, и вскоре все опять было как раньше, и целые феоды оказывались сданными в ломбард.

– Возможно, вам и следует это сделать, господин. – Ростовщики внушали ей такое же отвращение, как и ему. – У меня есть тайные запасы риса на случай голода, ваши люди будут жить впроголодь, но не умрут.

– Хорошо. Обменяй все на ружья.

– Прошу простить, сумма не будет значительной, – мягко сказала она ему, до глубины души поражаясь его наивности, и быстро добавила, чтобы отвлечь его: – Тем временем налоги не дадут тех денег, которые запросят гайдзины.

– Тогда придется обратиться к ростовщикам, – резко ответил он. – Сделай все, что будет необходимо. Я должен получить ружья.

– Да. – Она позволила молчанию сгуститься, потом, медленно, изложила ему давно продуманный план: – Несколько слов, оброненных вами перед отъездом из дома, навели меня на мысль, господин. Тот маленький золотой рудник в наших северных горах. Я предлагаю увеличить число работников.

– Но ты же много раз говорила мне, что рудник уже раскопан до предела и с каждым годом дает все меньший доход.

– Это так, но вы заставили меня понять, что наши рудокопы не много смыслят в этом деле, и я подумала: там, где есть одна жила, могут оказаться и другие, если у нас будут опытные старатели, которые сумеют отыскать их. Возможно, наши методы устарели. Среди гайдзинов могут оказаться такие люди.

Он посмотрел на нее.

– Как так?

– Я разговаривала с Воняющим Стариком, – это было прозвище пожилого голландца, который много лет назад был купцом на Дэсиме. Его удалось уговорить стать одним из учителей Ёси, а потом, даря ему прислужниц, молодую наложницу и много саке, его удерживали до тех пор, пока возвращение к своим не потеряло для него всякий смысл. – Он рассказал мне о невиданном нашествии людей за золотом в Страну Золотой Горы, о которой вы упоминали. Это было всего тринадцать лет назад, гайдзины всех народов стекались туда, чтобы украсть богатство у земли. Кроме этого, несколько лет назад было еще одно такое же нашествие в страну далеко к югу от нас – он называл ее Землей Ван Димена. В Иокогаме должны быть люди, которые участвовали хотя бы в одном из них. Опытные старатели.